"Гордые"

Гордым легче.
Гордые не плачут
Ни от ран,

Ни от душевной боли.
На чужих дорогах не маячат.
О любви, как нищие, не молят.
Широко раскрылены их плечи,
Не гнетет их зависти короста…
Это правда -
Гордым в жизни легче,
Только гордым сделаться -
Не просто.

"Девушке"

Тебя, быть может, нет еще на свете,
я о тебе не знаю ничего.
Что из того?
Я все равно в ответе
перед тобой за сына моего.

В любом краю,
хоть за Полярным кругом,
где никогда не тает снежный наст,
тебя найдет он, назовет подругой,
и все возьмет,
и все тебе отдаст.

С тобой он будет нежным
и нелгущим,
простым и добрым,
преданным навек.
Ты с ним узнаешь на земле цветущей
и щедрость зноя, и прохладу рек.

Но если счастья ты увидишь мало
и если сын окажется иным,
то это я тебя обворовала
холодным нерадением своим.

Но уже без меня.

Пуля, жизнь скосившая сыновью,
Жгучей болью захлестнула мать.
Некого с надеждой и любовью
Ей теперь под кров свой ожидать!
От глухих рыданий обессиля,
Задремала. И приснилось ей,
Будто бы она – сама Россия,
Мать сто миллионов сыновей.
Будто в поле, вихрем опалённым,
Где последний догорает бой,
Кличет, называя поимённо,
Сыновей, что не придут домой.
Беззаветно храбрых и красивых,
Жизнь отдавших, чтоб жила она…
Никогда их не забыть России,
Как морей не вычерпать до дна…
Свет дымится; он пропитан кровью.
Меж убитых тихо мать идёт
И с суровой терпеливой скорбью
В изголовье Вечность им кладёт.
А в душе не иссякает сила.
И лежит грядущее пред ней,
Потому что ведь она – Россия,
Мать сто миллионов сыновей!

У русских женщин есть такие лица:
К ним надо приглядеться не спеша,
Чтоб в их чертах могла тебе открыться
Красивая и гордая душа.
Такая в них естественность, свобода,
Так строг и ясен росчерк их бровей…
Они, как наша русская природа -
Чем дольше смотришь, тем ещё милей.

Говорят, что насильно не будешь мил,
Хоть солнце взвали на плечи.
Полюбил-
Разлюбил,
Будто птицу убил,
А была эта птица
Певчей…
Разлюбил-
Это прошлому полный отбой,
Поворот,
Где тропа раздвоится.
Но всегда
Будет следом лететь за тобой
Нелюбовью убитая птица.

За развилкой разлук,
За поляной черничной
Я нашла этот луг.
Он совсем необычный.
Там растут незабудки.
Одни незабудки.
Стебли их,
Словно девичьи пальчики,
чутки.
Голубые цветы невысокого роста,
Ни шипов, ни колючек…
Срывать их так просто!
Их срывают, любя.
А потом забывают.
Но не зря
Незабудками их называют.
Потому этот луг
Не похож на обычный.
После встреч и разлук.
Потрясений различных,
К незабудкину лугу,
Мечтая о чуде,
Очень часто приходят
Усталые люди.
Ранним утром,
Слушая птичью побудку,
Каждый ищет свою незабудку,
Свою незабудку,
Что сквозь годы глядит
Голубыми глазами.
Ту, которая.. -
Впрочем, вы знаете сами…

Много это или нет,
Рассудите сами…
Восемнадцать звонких лет.
Солнце над лесами.
Чёрный дождь прямых волос
Мамино наследство.
Да лохматый добрый пёс,
Гревший моё детство…
А улыбок — полон рот.
Песен — до отказа.
У незапертых ворот
Тень седого вяза.
Возле вяза ходит тот,
Для кого я — чудо.
Жаль, что он меня зовёт
Прозаично «Люда».
И всегда глядит мне вслед
Дымными глазами…
Много это или нет,
Рассудите сами!

Уже не дни, а годы между нами.
Как бесприютны ночи в сентябре!
Скупыми непролитыми слезами
Напоминает память о тебе.

В твои глаза взглянуть могла б я смело:
Любовь моя по-прежнему жива.
Прости меня, что так и не сумела
Сказать тебе все лучшие слова.

Казалось мне, что никогда не поздно
Весенним днём, от света голубым,
Или трескучей полночью морозной
Признаться, как ты преданно любим.

Моя любовь,
Я это твёрдо знала,
Не на год — на бессрочные года…
А в толчее военного вокзала
Нас стерегла разлука навсегда.

И вот теперь не будет больше писем,
Напрасно ждать звонков и телеграмм
Но ты живёшь,
От смерти не зависим.
Я сердцу позабыть тебя не дам!

Я не сама.
Мне солнце приказало
С тобою ночи коротать без сна.
Мне на тебя ветвями указала
В тот первый день
Таежная сосна.
Я не звала.
Позвали соловьи
Тебя волшебным пением своим.
Зачем мне руки жаркие твои?
Так тесно в них рукам моим!
Еще не поздно.
Я еще могу
Увидеть поле в голубом снегу.
Ведь я Снегурка.
Пусть играет Лель
В свою свирель!
Но бьет в виски живая кровь моя:
Я — женщина,
А не Снегурка я!
И я вхожу,
Не в снах, а наяву,
В огонь любви,
Как в красную траву.

Муж жену одаривал подарками
То платком,
То расписными ведрами
С золотыми тонкими разводами,
С птицами
И розанами жаркими.
Женщина глядит,
Не налюбуется,
Павой ходит к быстрой Каме
По воду.
Вдруг пошла у молодых
Разлюбица,
Непонятно по какому поводу...
И на ведрах стали уж не розаны,
И не птицы
Радостные зорние,
А все больше злые змеи-полозы
Да кусты обобранные,
Черные.
Грусть-тоска,
Разлюбица гнетущая
Прямо в сердце белой вьюгой
Дунула.
Может, только ведра я придумала,
Остальное –
Это правда сущая.

* * *

Чернила каменеют на морозе,
И холодно в руке карандашу…
Горючие, в глазах не стынут слезы,
Слезами я письмо тебе пишу.
И не слезами, а живою кровью,
Она торопит и велит: «Скорей!».
Пишу тоской, немыслимой любовью,
Всей силой и всей слабостью своей.
Но где ж слова? В немом столпотворении
Разлук и встреч затеряны они.
Я шлю тебе свое сердцебиение,
К листу письма ты ухо преклони.
Ты слышишь?
Стонет в чистом поле ветер,
Снегами белоперыми шурша.
И, как ребенок, плачет на рассвете
С тобою разлученная душа.

* * *

Да, ты такой, каким тебя люблю:
Порывистый, настойчивый, не лгущий,
Подобно скороходу кораблю,
Навстречу шторму и ветрам идущий.
Как нелегко и как легко с тобой!
В тебе всечасно вижу перемены,
Но то не мыслей пестрый разнобой,
Не чувств игра,
НеТакой уж путь. На счастье ль, на беду,

Но, выехав за первый дачный пояс,

Не выскочишь, раздумав, на ходу,

Не пересядешь на обратный поезд.